09.11.2018

Архитектура Японии и Китая в последние годы вызывает колоссальный интерес. Европа устала считать японских архитекторов – лауреатов престижной Притцкеровской премии. С изумлением взирает на шагающую семимильными шагами проектную индустрию Китая. О тенденциях в современной архитектуре этих двух стран, их архитектурном «самоощущении» мы поговорили с заместителем директора Научно-исследовательского института теории и истории архитектуры и градостроительства (НИИТИАГ, филиал ЦНИИП «Минстроя России»), кандидатом искусствоведения, специалистом по дальневосточной архитектуре Ниной КОНОВАЛОВОЙ.

Стилизация в пику «размышлению о корнях»

— Нина, какие тенденции можно наблюдать в современной архитектуре Японии и Китая? Вы не раз бывали в этих странах, поделитесь!

— Тенденций в архитектуре Японии и Китая великое множество. Но я бы, в первую очередь, выделила активное освоение собственных, местных традиций. Правда, эти две страны представляют собой два примера разного подхода к традициям, к их актуализации.

Если мы возьмем Китай, то здесь в последнее десятилетие чрезвычайно ярко проявляется тенденция – причем не только в архитектуре, но и в градостроительстве – к имитации собственного архитектурного наследия.

Строятся целые кварталы – не реставрируются, а именно строятся! – в духе традиционной китайской архитектуры. И это присуще как крупным мегаполисам, так и маленьким историческим городкам – таким, как, например, Пиньяо. Там, внутри крепостных стен, невозможна современная застройка в том виде, в котором мы ее понимаем. И львиная доля домов здесь – в историческом духе.

Возьмем достаточно крупный китайский город – Датун. И тут мы увидим ту же особенность. Я была удивлена, когда в центре Датуна обнаружила целую площадь, застроенную в духе традиционной китайской архитектуры, с масштабным использованием дворцового стиля.

И эта тенденция транслируется на многие китайские города. Причем китайцы считают такое строительство экономически оправданным – ведь это привлекает туристов в китайскую глубинку. Они едут сюда, чтобы посмотреть на традиционную архитектуру, пусть и сделанную совсем недавно.

У китайцев вообще любопытное отношение к историческому наследию. Для них новодел также обладает  ценностью. Новое строительство в духе традиционной архитектуры они ценят так же высоко, как и подлинники. В Китае никогда не будут подчеркивать, что та или иная постройка лишь стилизована под старину.

…Не так давно мы с китайскими профессорами-гостями Москвы ездили в усадьбу Царицыно. Я, как историк архитектуры, пыталась ввести разделение: «Вот это вот сохранилось», «…А это отреставрировано», «А это построено заново». Как оказалось, для них эта информация не имеет никакого смысла. Они с огромным восхищением и пиететом взирали на «царицынский новодел» (как известно, дворец в Царицыно – это на 90% новое сооружение – прим. авт.). Для них это было очень ценно – пусть и полностью реконструировано.

В Японии совсем другая ситуация. Японцы свои традиции показывают на значительно более глубоком уровне,и никогда «в лоб». Это выражается в особой организации пространства, наделении этого пространства понятной любому японцу эстетикой. Передаче знаменитой японской полутени, в которой проявляется красота всех вещей.

Можно не читать Танидзаки Дзюнъитиро (автора программного эссе о японской эстетике «Похвала тени»), но если ты японец, ты всегда воспитан в духе определенных представлений о том, что такое красиво. Грамотно организованное пространство, с точки зрения японца, должно быть лишь слегка освещено. Это должен быть мягкий рассеянный свет. И никогда – кромешная темнота или яркое солнце.

Создание промежуточных зон, зон между внутренним и внешним пространством, – также чрезвычайно характерно для японского дома. Это, действительно, восприятие пространства таким, каким оно существовало в Японии на протяжении многих веков.

Справедливости ради, замечу, в Китае тоже потихоньку развивается «тонкий подход» к национальным традициям. В качестве примера можно привести Ван Шу – одного из наиболее ярких китайских архитекторов на сегодняшний день, лауреата Притцкеровской премии. У него вы так же не найдете работ, где бы традиция передавалась «в лоб». Зато есть тончайшие «отсылы» к традициям – на уровне символов, материалов, даже обработки камня.

Стать серьезным мастером Ван Шу помогло то, что в молодости, в годы кризиса, он остался практически без работы. Не было заказов, не было денег. Многие уезжали в провинцию, чтобы выжить. Отправился туда и Ван Шу. Он учился  у каменщиков, плотников, резчиков своей страны. Перенимал опыт. В итоге, сумел воплотить в своих произведениях какие-то очень значимые для китайцев ценности их национальной культуры. Например, при проектировании исторического музея в Нинбо, архитектор черпал вдохновение в основах традиционной эстетики: в горах и воде. Река, протекающая рядом со зданием музея, была включена в его художественный образ, а олицетворением горы стала сама постройка. При этом, фактурность фасада, также как и использование «вторсырья» стали визитной карточкой мастера.


>>> ПОЛНЫЙ ТЕКСТ ИНТЕРВЬЮ на сайте интернет-журнала «Строительство.RU»