Гл. ред. и сост. А.Ю. Казарян. — М.; СПб.: Нестор-История, 2021. — 296 с.
И.А. Бондаренко
ОБРАЗ НЕБА, СТОЯЩЕГО НА ЗЕМЛЕ, В АРХИТЕКТУРЕ КИТАЯ И ВИЗАНТИИ
В статье делается попытка конкретизировать архаические представления о четырехугольной земле и осеняющем ее округлом небе применительно к устойчивым традициям архитектурного формообразования. За основу взяты наиболее достоверные свидетельства использования соотношений квадрата и окружностей - вписанной и описанной вокруг него - в архитектуре Китая. Констатируется, что подобные соотношения применялись и в архитектуре византийского мира. Ключом к пониманию символики двух кругов, строящихся на основании квадрата, для автора послужила фраза из одного восточнохристианского апокрифа о том, что «небесный круг» более «земного», а земной более «лунного». Проведенный анализ позволил установить, что под первым из них подразумевалось звездное небо с поясом Зодиака, а под вторым - небо с орбитами Луны, Солнца, пяти известных планет, а также созвездий, восходящих к Северному полюсу - вершине мира, увенчанной престолом Вседержителя. Обосновывается мысль о том, что византийская конструкция купола на четырех опорах несла в себе библейский образ созданной во второй день тверди небесной, охватывающей остров земной суши, появившийся и наполнившийся жизнью в последующие дни. А пространство вокруг этого центрального ядра храма образовано соединением неба и земли первого дня творения. Выстраивание последовательностей квадратов и кругов, заключающихся друг в друге, проливает свет и на многоярусное устройство Вселенной, отображавшееся во многих высотных архитектурных сооружениях. Изученные источники дают основание утверждать, что каждому уровню неба, по традиционным воззрениям, принадлежит своя, подобающая земля. Знакомство с китайской геометрической символикой неба и земли помогает лучше разобраться в этом вопросе, который важен для понимания идейно-символического содержания базовых традиций архитектурно-пространственного формообразования.
Ключевые слова: архитектура, традиции, геометрия, пропорции, символика, образ, небо, земля, мироздание
I.A. Bondarenko
IMAGE OF THE HEAVENS STANDING ON THE EARTH IN THE ARCHITECTURE OF CHINA AND BYZANTIUM
The article gives an attempt to specify the archaic concepts of the square earth and the round overshadowing heavens taken in the context of stable traditions of architectural shaping. The most reliable evidence of usage of the ratio of the square and the circles - inscribed and outlining the square - in the architecture of China was taken as the basis of the research. It is stated that such relations were used also in the architecture of the Byzantine Commonwealth. For the author, a key to understanding the symbolism of two circles built on the vase of the square was a phrase from an Eastern Christian apocrypha that the ‘heavenly circle’ is larger than the ‘earthen one’, and the earthen one is larger than the ‘lunar one’. The analysis undertaken made it possible to assert that the first circle was interpreted as the starry sky with the Zodiac belt, the second one was understood as the sky with the orbits of the Moon, the Sun, the five known planets, as well as the constellations ascending to the North Pole - the top of the world crowned with the throne of the Almighty. The article argues for the idea that the Byzantine structure of the dome on four pillars carried the biblical image of the firmament of heavens created on the second day and covering the island of the earthen lands, which appeared and was filled with life on the following days of Creation. And the space around the central core of the temple was shaped with the union of the heavens and the earth on the first day of Creation.
Keywords: architecture, traditions, geometry, proportions, symbolism, image, heavens, earth, universe
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.015
Текст полностью / Full text (pdf)
А.А. Воронова
ОСОБЕННОСТИ ПЛАНИРОВКИ ЦЕРКВЕЙ В УКРЕПЛЕННЫХ ПОСЕЛЕНИЯХ НА ДУНАЙСКОМ ЛИМЕСЕ
Рассматриваются принципы размещения церквей IV-VI вв. в крепостях на правом берегу Дуная (территория Сербии), пространственная организация и архитектура этих церквей. Примеры представлены в четырех видах укрепленных поселений: 1) крепость на дунайском лимесе с военным гарнизоном (Ледерата, Диана, Нова, Сморна, Талиата, Бассиана), 2) город на дунайском лимесе (Сирмиум), 3) трансформация императорской резиденции в христианское поселение вблизи дунайского лимеса (Ромулиана), 4) заново возникшее христианское поселение в стороне от дунайского лимеса (Градина на Елице, Благайнац, Бреговина, Арса). Констатированы два основных типа церквей: однонефная церковь с нартексом и аннексами и трехнефная базилика с апсидой, нартексом и аннексами, редко с атриумом. Иногда первый тип базилик путем развития и пристроек превращается во второй, образуя так называемые комплексные базилики, характерные для внутренних районов Далмации. В базиликах обоего типа зачастую присутствуют синтрон, алтарная преграда, амвон, а также баптистерий, что свидетельствует об интенсивной христианизации населения. По стилистике большинство трехнефных базилик можно отнести к так называемому эллинистическому типу. Открытие латинских надписей демонстрирует западную юрисдикцию этого региона, тогда как многие архитектурные и скульптурные признаки церквей указывают на их восточные источники, реализованные преимущественно грубым способом, далеким от ведущих художественных течений. В результате варварских вторжений укрепленные поселения Иллирика перенимают роль хозяйственных центров у некогда существовавших рустичных вилл, как следствие постепенной рурализации, или становятся убежищами для местного населения. Погребения указывают на присутствие в составе населения германцев-федератов (возможно, ариан) и представителей других народов, но явно преобладание романского населения.
Ключевые слова: раннехристианская архитектура, типология церквей, дунайский лимес, принципы размещения церквей, сербская археологя, комплексные базилики, Иллирик
A.A. Voronova
FEATURES OF PLANNING CHURCHES IN FORTIFIED SETTLEMENTS ON THE DANUBE LIMES
This article considers the principles of the placement of churches of the 4th - 6th centuries in fortresses on the right bank of the Danube (territory of Serbia), the spatial organization and architecture of these churches. Examples are presented in four types of fortified settlements: 1) a fortress on the Danube Limes with a military garrison, 2) a city on the Danube Limes, 3) transformation of the imperial residence into a Christian settlement near Danube Limes, 4) a re-emerged Christian settlement away from the Danube Limes. There are two main types of churches: a one-nave church with a narthex and annexes, and a two-aisled basilica with an apse, a narthex and annexes, rarely with an atrium. Sometimes, the first type of basilicas, turns into the second one forming the so-called complex basilicas. Basilicas of the both types often contain a syntron, an altar barrier, an ambo, and a baptistery, which indicates an intensive Christianization of the population. In terms of style, most of the two-aisled basilicas can be attributed to the so-called Hellenistic type. The discovery of Latin inscriptions demonstrates the western jurisdiction of this region, while numerous architectural and sculptural features of the churches indicate their eastern sources. As a result of the barbarian invasions, the fortified settlements of Illyricum take over the functions of economic centers from the once existing rustic villas, as a result of gradual ruralization, or become refuges for the local popu lation. The burials indicate the presence of the Germanic federates in the population (possibly Arians).
Keywords: early Christian fortresses, churches typology, Danube limes, principles of church location, Serbian archeology, complex basilicas, Illyricum
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.016
Текст полностью / Full text (pdf)
С.А. Клюев
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ СКАЛЬНОГО И НАЗЕМНОГО В ЦЕРКОВНОМ ЗОДЧЕСТВЕ ЭФИОПИИ В КОНТЕКСТЕ КЛАССИФИКАЦИИ ПАМЯТНИКОВ
Проблема соотношения скального и наземного в церковном зодчестве Эфиопии представляет большой научный интерес. Она непосредственно связана с решением такой фундаментальной задачи, как создание типологической классификации христианских памятников Эфиопского нагорья, необходимой для понимания этой архитектуры. Именно этой проблеме и посвящена статья. Классификация памятников церковной архитектуры Эфиопии, в той или иной степени имеющих отношение к скальному зодчеству, может строиться на различных принципах. Помимо классификации на основе архитектурных признаков правомерно предложить классификацию по признакам того или иного соотношения скальной и наземной частей, особенностей взаимодействия храмов со скальным объемом. Этот вид классификации позволяет создать основу для решения такого фундаментального вопроса, как генезис скальных либо выстроенных в непосредственном взаимодействии со скальным объемом христианских храмов. Принцип классификации подобного рода предлагался учеными и ранее. Наиболее разработанной можно считать систему Франсиса Анфрэ. Однако и ее нельзя признать совершенной. Автор, взяв за отправную точку подход Ф. Анфрэ, развивает предложенную им систему классификации. Помимо рассмотрения различных типов скальных храмов Эфиопии в статье проводятся параллели с памятниками обширного региона христианского Востока, прежде всего областей Малой Азии и Закавказья. Отдельное внимание уделяется феномену инкрустации вырубленных в скальной породе архитектурных форм дополнительными элементами из дерева или других материалов.
Ключевые слова: скальное зодчество, скальные церкви, пещерные церкви, Эфиопия, Тыграй, христианский восток, типология, классификация
S.A. Klyuev
ON THE QUESTION OF RATIO OF BUILT TO ROCK-HEWN PARTS IN THE ECCLESIASTIC ARCHITECTURE OF ETHIOPIA IN THE CONTEXT OF THE CLASSIFICATION OF ITS MONUMENTS
The problem of relations between rock-hewn and built in the ecclesiastic architecture of Ethiopia is of great scholarly interest. It is directly related to the solution of such fundamental problem as the creation of a typological classification of Christian monuments of the Ethiopian Highlands, which is necessary for understanding this architecture. That is the problem the article is devoted to. The classification of monuments of ecclesiastic architecture in Ethiopia, related to rock-hewn (cave) architecture, can be based on various principles. In addition to the classification based on architectural features, it is legitimate to propose a classification based on the characteristics of ratio of rock-hewn and built parts, the peculiarities of the interaction of churches with a rock volume. This type of classification allows creating a basis for solving such fundamental issue as the genesis of rock-hewn Christian churches or built in direct interaction with the rocky volume ones. The principle of classification of this kind was earlier proposed by researchers. The most developed system was worked out by Francis Anfray. However, it cannot be considered perfect either. Taking the approach of F. Anfray as a starting point, the author develops his own classification system, which he proposes further. In addition to considering various types of rock-hewn (cave) churches in Ethiopia, the article draws parallels with the monuments of the vast region of the Christian Orient, primarily the regions of Asia Minor and the Transcaucasia. Special attention is paid to the phenomenon of incrustation of architectural forms cut in the rock with additional elements made of wood or other materials.
Keywords: rock-hewn architecture, rock-hewn churches, cave churches, Ethiopia, Tigray, Christian orient, typology, classification
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.017
Текст полностью / Full text (pdf)
Н.В. Днепровский
К ИСТОРИИ ОДНОГО МИФА
Со времен раскопок 1930-х гг. в литературе господствует точка зрения о наличии в «пещерном городе» Эски-Кермен специального водопровода, проведенного с противолежащей возвышенности - от источника в балке Бильдеран. В то же время при этом полностью отсутствуют сведения о влиянии данной инженерной сети на градостроительный контекст Эски-Кермена. Уже одно это делает упомянутые представления сомнительными. Несмотря на это обстоятельство, в последние годы на исследования вопроса об эски-керменском водопроводе снова стали выделяться бюджетные средства. Во избежание их напрасной траты становится актуальным введение в научный оборот неизвестных ранее архивных материалов по указанной тематике. Из них следует, что еще к 1935 г. гипотеза о наличии в Эски-Кермене водопровода была отброшена как несостоятельная. Вместо водосборных цистерн на склоне последнего были найдены совершенно другие сооружения - в том числе и остатки церкви. Дневниковые записи о ее раскопках были уничтожены, но это не спасло положения, поскольку в дальнейшем профессором В. В. Данилевским была установлена принципиальная невозможность доведения керамического водопровода до самого Эски-Кермена. Выяснилось, что при имеющемся перепаде высот его конструкция не выдержала бы давления воды, а организация самой экспедиции не была подкреплена ни изучением исторических источников, ни инженерным анализом. Это заключение могло дорого обойтись ее инициаторам, широко разрекламировавшим идею использования древних ирригационных сооружений для нужд колхозного строительства. Поэтому оно никак не было отражено в опубликованных материалах Эски-Керменской экспедиции, а сам В. В. Данилевский был скомпрометирован начальником экспедиции В. И. Равдоникасом. Одновременно последний предложил свое собственное обоснование нецелесообразности дальнейших исследований на Бильдеране.
Ключевые слова: археология, водоснабжение, источниковедение, Крым, «пещерные города», Эски-Кермен, Эски-Керменская экспедиция
N.V. Dneprovsky
TO THE HISTORICAL BACKROUND OF ONE MYTH
The author analyzes the evolution of the principles of ‘structural rationalism’ in the architecture of the first half of the 20th century on the Since the excavations of 1930s, the point of view about the existence of a water pipe from the source at the Bilderan Upland to the ‘cave city’ of Eski-Kermen prevails in literature. But there is no information about the impact of that engineering network at the urban planning context. This alone makes the mentioned ideas questionable. Despite this fact, recently, the budget funds have again been allocated for research on the issue of the Eski-Kermen water supply system. In order to avoid this waste, the previously unknown archival materials on this topic are introduced into the scholarly circulation. They show that, by 1935, the impossibility of conducting the water pipeline from Bilderan to Eski-Kermen was firmly established. Instead of water-collecting cisterns, other structures were found on the slope of Eski-Kermen, including the remains of a church. The diary records on its excavations were destroyed, but it did not save the situation, since later Professor V. V. Danilevsky has found that the technical implementation of the ceramic water supply system to Eski-Kermen was impossible. Its design could not withstand the water pressure with the existing height difference. It also turned out that the organization of the expedition was not supported either by the study of historical sources or by engineering analysis. This conclusion could cost its initiators, who widely advertised the idea of using the ancient irrigation facilities for the needs of collective farm construction in the Crimea. Therefore, it was not reflected in the published materials of the Eski-Kermen expedition, and V. V. Danilevsky himself was compromised by V. I. Ravdonikas - the head of the expedition who, at the same time, offered his own justification for the impracticability of the further investigations at Bilderan.
Keywords: archaeology, ‘cave cities’, the Crimea, Eski-Kermen, Eski-Kermen expedition, source studies, water supply
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.018
Текст полностью / Full text (pdf)
М.Ю. Шевченко
ЭТАПЫ ФОРМИРОВАНИЯ НОРМАТИВНОЙ АРХИТЕКТУРЫ КИТАЯ
В статье исследуется процесс развития нормативной архитектуры Китая с VI по начало XX в. Нормативная архитектура, основанная на четырех принципах: единства числовых и геометрических пропорций, пространственной регулярности, иерархичности и модульности, может быть рассмотрена как единый феномен на всем протяжении своего существования. В процессе ее эволюции можно выделить четыре периода: ранний период (VI-IX вв.), период расцвета (X-XIII вв.), период упадка (XIII-XIV вв.), поздний период (XIV-XX вв.). На раннем этапе происходит уточнение модульной системы деревянного каркаса и ее привязка к системе иерархии сооружений, которая в своем завершенном виде представлена в трактате «Инцзао фаши». Период расцвета связан с написанием трактата «Инцзао фаши» в 1103 г. Нормативную архитектуру этого периода отличала тектоничность, удобство и гибкость в построении, наличие хорошо разработанной модульной системы, рациональность размеров сечений деревянных элементов, глубокое понимание работы конструкций, эффективное использование строительного материала. Период упадка произошел вследствие воцарения монгольской династии Юань, правители которой не уделяли должного внимания выполнению строительных нормативов. На этом этапе ухудшается качество обработки элементов деревянного каркаса, теряется рациональность структуры каркаса и конструктивная функция некоторых его элементов, нарушается тектоническая основа формообразования, усиливается внешняя декоративность построек, силуэты становятся более устремленными вверх. На позднем этапе ослабевает конструктивная функция отдельных элементов деревянного каркаса, усиливается декоративная составляющая, упрощается модульная система построения деревянного каркаса. В силуэтах построек горизонтальные членения и акценты становятся более жесткими. В целом прослеживаются тенденции упрощения структуры деревянного каркаса при одновременном усложнении декоративных элементов и увеличения их количества.
Ключевые слова: китайская архитектура, нормативная архитектура, этапы развития, эволюция
M.Y. Shevchenko
STAGES OF DEVELOPMENT OF NORMATIVE ARCHITECTURE OF CHINA
The article examines the development of China's normative architecture from the 6th to the early 20th century. In the process of its evolution, four periods can be distinguished: the early period (6th-9th centuries), the period of flourishing (10th-13th centuries), the period of decline (13th-14th centuries), the late period (14th-20th centuries). At the early stage, the modular system of wooden frame was clarified and linked to the system of the hierarchy of structures, which in its final form was presented in the treatise of ‘Yingzao Fashi’. The period of flourishing was associated with the writing of the treatise of ‘Yingzao Fashi’ in 1103. The normative architecture of this period was distinguished with tectonic, convenience, and flexibility in construction, presence of a well-developed modular system, rationality of sizes of wooden elements, and the effective use of building material. The period of decline occurred as a result of the accession of the Mongol Yuan dynasty.At that stage, the quality of wooden frame deteriorated, the constructive function of some elements was lost, tectonic basis of shaping was disrupted. At the late stage, the constructive function of wooden frame weakened, the decorative component was enhanced, and the modular system for constructing wooden frame was simplified. In the silhouettes of buildings, horizontal articulations and accents became more rigid.
Keywords: Chinese architecture, normative architecture, stages of development, evolution
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.019
Текст полностью / Full text (pdf)
К.С. Носов
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ НА ОБОРОНИТЕЛЬНЫЕ СООРУЖЕНИЯ В ТРАКТАТАХ АНТИЧНОСТИ И РАННЕГО ВОЗРОЖДЕНИЯ. ЧАСТЬ 1. ФОРМЫ ПЛАНОВ
В статье рассматривается эволюция теоретических представлений об оборонительном зодчестве на протяжении 1700 лет, с середины III в. до н. э. по середину XV в. Древнейший дошедший до нас трактат, в котором значительное место уделено фортификации, это труд Филона Византийского (сер. III в. до н. э.). Взгляды Филона в статье сопоставляются с представлениями о военной архитектуре Витрувия (вторая половина I в. до н. э.) и Вегеция (рубеж IV и V вв.). После долгого перерыва, только в XV в., появляется новый архитектурный трактат Леона Баттисты Альберти «Десять книг о зодчестве». Еще один рассматриваемый в данной статье «Трактат об архитектуре» Кватроченто принадлежит перу Антонио ди Пьетро Аверлино, более известному как Филарете. В статье, представляющей первую часть исследования, проводится сравнение теоретических взглядов указанных авторов на форму планов оборонительных сооружений. Автор статьи выделяет стратегическую и тактическую концепции в подходах авторов трактатов. Первая подразумевает расположение всего города на местности, план оборонительных сооружений в целом. Вторая концентрируется на индивидуальных особенностях оборонительной архитектуры (размещение башен, куртин, ворот и т. д.). Филон Византийский уделяет много внимания тактической концепции, оставляя совершенно без внимания общий план городских стен. В статье подробно обсуждаются все шесть приводимых Филоном вариантов начертания укреплений на местности. Витрувий является сторонником стратегической концепции и выступает за круглый город. Вегеций следует скорее Филону и отказывается поддерживать позицию Витрувия. Альберти в стратегическом плане вовсе не следует Витрувию. Он видит достоинства и недостатки как круглого, так и многоугольного плана. У Филарете впервые в литературной традиции появляется звездообразный план города. Вторая часть исследования будет посвящена анализу архитектурных форм оборонительных сооружений.
Ключевые слова: Филон Византийский, Витрувий, Вегеций, Альберти, Филарете, фортификация, оборонительные сооружения
K.S. Nossov
THEORETICAL VIEWS ON DEFENSIVE STRUCTURES IN THE TREATISES OF ANTIQUITY AND EARLY RENAISSANCE. PART 1. FORMS OF PLANS
The article examines the evolution of theoretical concepts of the defensive architecture over 1700 years, from the mid-3rd century BCE till the mid-15th century. The oldest surviving treatise, in which a significant place is given to fortification, is the work by Philo of Byzantium (mid-3rd century BCE). In the article Philo's views are compared with the Vitruvius’ views on the military architecture (second half of the 1st century BCE) and those of Vegetius (the turn of the 4th and 5th centuries CE). After a long break, just in the 15th century, a new architectural treatise by Leon Battista Alberti ‘De re aedificatoria’ appears. The author of another treatise on architecture (‘Libro architettonico’) observed in this article is Antonio di Pietro Averlino, better known as Filarete. The article represents the first part of the research, in which a comparison of the theoretical views of those authors on the form of plans for defensive structures is made. The author of the article highlights strategic and tactical concepts in the approaches of the authors of the treatises. The first one implies the location of the entire city on the ground, the plan of fortifications as a whole. The second one focuses on the individual characteristics of the defensive architecture (location of towers, curtains, gates, and so on). Philo of Byzantium pays a lot of attention to the tactical concept, completely ignoring the general plan of the city walls. The article discusses in detail all six variants of the outline of fortifications on the ground given by Philo. Vitruvius is a supporter of the strategic concept and stands for a round city. Vegetius follows rather Philo and refuses to support Vitruvius' position. Alberti is not strategically following Vitruvius. He sees the merits and demerits of both circular and polygonal planes. For the first time in the literary tradition, Filarete develops a star-shaped city plan. The second part of the research, which is to follow, will be devoted to architectural forms.
Keywords: Philo of Byzantium, Vitruvius, Vegetius, Alberti, Filarete, fortification, defensive structures
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.020
Текст полностью / Full text (pdf)
Д.С. Шемелина
НЕФ-БРИЗАК: ИСТОКИ, ЦИРКУЛЯЦИЯ И ВЛИЯНИЯ ПЛАНИРОВОЧНОЙ МОДЕЛИ В ЕВРОПЕЙСКОМ ВОЕННОМ ГРАДОСТРОИТЕЛЬСТВЕ
В статье анализируются исторические аспекты создания одного из наиболее известных образцов применения ортогональной планировки - французского города-крепости Неф-Бризак (инж. С. Ле Престр де Вобан, 1698 г.), ставшего значимой планировочной моделью для европейского военного градостроительства. Исследуется циркуляция этой модели в теоретическим поле европейского военного урбанизма, в связи с чем анализируется значение влияния труда французского инженера Б. Ф. де Белидора на распространение проекта Неф-Бризака среди военных инженеров, работавших в разных частях мира, в том числе на территориях европейских колоний (Сан-Доминго, французская Луизиана). Раскрывается место в этом процессе трактатов британского теоретика Дж. Мюллера, испанского инженера М. С. Тарамаса и русского издания книги Белидора в переводе П. М. Карабанова, включенных в программы различных европейских образовательных учреждений военно-инженерного профиля. В статье ставится вопрос о значении труда Белидора для российского фортификационного градостроительства XVIII в., развивавшегося в русле общеевропейских тенденций, и для российского образования в области фортификации. Рассматривается роль Неф-Бризака как модели в реконструкции сибирских крепостей на Иртышской и Колывано-Кузнецкой оборонительных линиях 1765 г. Анализируются теоретические основания применения планировочной схемы, использовавшейся при проектировании сибирских линейных крепостей и ее связь с трактатом Белидора. Исследование проведено на основе графических материалов и редких печатных книг из собраний российских федеральных архивов и европейских библиотек.
Ключевые слова: европейская теория фортификации, Неф-Бризак, планировочная модель, военный урбанизм, трактаты
D.S. Shemelina
NEUF-BRISACH: ORIGINS, CIRCULATION AND INFLUENCES OF THE PLANNING MODEL IN THE EUROPEAN MILITARY URBANISM
The study investigates the historical background of creating one of the most known examples of the implementation of the orthogonal design - the French fortress city of Neuf-Brisach (Sébastien Le Prestre de Vauban, 1698), which had become а significant planning model in the European military urbanism. The circulation of this model in the theoretical field of the European military urbanism is examined. In this regard the article discusses the impact of the treatise written by the French engineer Bernard Forest de Bélidor on dissemination of the Neuf-Brisach project among the military engineers worked in different parts of the world, including in the territories of European colonies such as Saint-Domingue and French Louisiana. The paper analyzes the role of the treatises created by the British theorist J. Muller, the Spanish engineer M. S. Taramas, and of the Russian edition of Bélidor’s writing (in translation by P. M. Karabanov) included in the training programs of various European educational institutions for military engineers. The question also asks about the role of Bélidor’s treatise for the 18thcentury Russian military urbanism developed in the line with the general European trends and for the Russian education in the field of fortification. The role of Neuf-Brisach as a model in the reconstruction of Siberian fortresses on the Irtyshskaya and Kolyvano-Kuznetskaya defensive lines of 1765 is considered. The theoretical grounds for the use of the planning pattern applied in the design of the Siberian linear fortresses and its connection with the treatise written by Bélidor are investigated. The research is carried out on the basis of graphic materials and rare printed books from the collections of Russian federal archives and European libraries.
Keywords: European theory of fortification, Neuf-Brisach, planning model, military urbanism, treatises
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.021
Текст полностью / Full text (pdf)
В.М. Чекмарёв
ГРАДОСТРОИТЕЛЬНАЯ, АРХИТЕКТУРНАЯ И САДОВОПАРКОВАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ЧАРЛЗА ГАСКОЙНА В РОССИИ (1786–1799 ГГ.)
Чарльз Гаскойн (1738 -1806) был приглашен на русскую службу Екатериной II в 1786 г. при содействии адмирала С. Грейга. Именно в России Гаскойн приобретет известность как выдающийся инженер-изобретатель, крупный предприниматель и создатель новейших, по образцу британских, производств, а заодно и как незаурядный архитектор и градостроитель. В статье рассматриваются разнообразные аспекты его деятельности в Петрозаводске, Луганске и на берегах Финского залива у Петергофской дороги. Помимо сформированных во второй половине 1780-х - 1790-х гг. производственных комплексов Гаскойн создавал здесь собственные усадебные ансамбли.
Ключевые слова: русская архитектура, российское садово-парковое искусство, Чарльз Гаскойн, производственные комплексы, Петрозаводск, Кончозеро, Луганск, британская художественная культура конца XVIII в.
V.M. Chekmarev
URBAN PLANNING, ARCHITECTURAL AND LANDSCAPE GARDENING ACTIVITIES OF CHARLES GASCOIGNE IN RUSSIA (1786–1799)
Charles Gascoigne (1738-1806) was invited to the Russian service by Catherine II in 1786 with the assistance of Admiral S. Greig. It was in Russia that Gascoigne would gain fame as an outstanding engineer-inventor, a major entrepreneur and creator of new manufactures, based on British examples, and, at the same time, as an outstanding architect and city builder. The article examines various aspects of his activities in Petrozavodsk, Lugansk, and on the shores of the Gulf of Finland near the Peterhof Road. The following study allows us to expand significantly our knowledge about a kind of branch in the domestic form-creation, that existed at the end of the 18th century and was one way or another connected with the British architectural practice of those years.
Keywords: Russian architecture, Russian gardening, Charles Gascoigne, industrial complexes, Petrozavodsk, Konchozero, Lugansk, British culture of the late 18th century
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.022
Текст полностью / Full text (pdf)
И.Е. Печёнкин
АРХИТЕКТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ ЗАКАВКАЗЬЯ ГЛАЗАМИ ТЕОРЕТИКОВ И ПРАКТИКОВ ЭПОХИ ИСТОРИЗМА
Статья посвящена одной из малоизвестных подробностей истории архитектурного историзма. Как известно, основным направлением русской художественной практики этой эпохи было национальное возрождение. В архитектуре было много разновидностей национализма: от «русского стиля», утверждавшего идею самобытности и основанного на мотивах XVI и XVII вв., до «византийского стиля», который иллюстрировал тезис о преемственности Российской империи в отношении империи Византийской. Автор акцентирует внимание на другой стилистической версии, происходившей из стран Закавказья. Около 1830 г. эти земли были включены в состав Российской империи, после чего их ландшафт, население и культурное наследие стали объектами научных исследований. Особое внимание уделяли российские ученые древним памятникам христианства. Являвшиеся частью христианского наследия армянские и грузинские древности рассматривались как источник стилизации в современной церковной архитектуре. Благодаря теоретикам и архитекторам - князю Г. Г. Гагарину, Д. И. Гримму, А. С. и П. С. Уваровым, Д. З. Бакрадзе и другим - архитектурные традиции Закавказья заняли свое место в ряду стилистических источников историзма. Несомненно, это был начальный этап формирования национальных архитектурных школ ХХ в. в Армении и Грузии.
Ключевые слова: историзм, XIX век, древности, церковная археология, архитектура Закавказья, византийский стиль, источники стиля
I.E. Pechenkin
ARCHITECTURAL HERITAGE OF SOUTHERN CAUCASUS BY THE EYES OF THEORISTS AND ARCHITECTS OF HISTORICISM
The article is dedicated to one of little-known details of the history of architectural Historicism. As it is known, the main stream of Russian artistic practice at this epoch was national revival. There were lots of the different varieties of nationalism in architecture: from the Russian style, which affirmed the idea of originality and based on the motives of the 16thand 17th centuries, to the Byzantine style, which illustrated the thesis of the continuity of the Russian Empire in relation to the Byzantine one. The author focuses on another stylistic version, coming from the Southern Caucasus. About 1830, those countries were absorbed by the Russian Empire; afterward, their landscapes, people, and culture became objects of research activity. Russian scholars gave special attention to old Christian monuments. Being a part of Christian legacy, Armenian and Georgian antiquities were seen as a source for stylization at the modern ecclesiastic architecture. Thanks to theorists and architects - Prince Grigory Gagarin, David Grimm, Count Alexei and Countess Praskovya Uvarovs, Dmitry Bakradze, and others - South Caucasian architectural tradition took its place among other stylistic varieties of Historicism. It was, evidently, the first stage to the creation of national architectural schools of the 20th century in Armenia and Georgia.
Keywords: historicism, 19th century, antiquities, church archaeology, south Caucasian architecture, byzantine style, source of style
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.023
Текст полностью / Full text (pdf)
О.В. Баева
ВОЗРОЖДЕНИЕ «АРМЯНСКОГО» СТИЛЯ В РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ В ЭПОХУ ЭКЛЕКТИКИ. ЭТАПЫ, НАПРАВЛЕНИЯ, ИДЕИ
В эпоху историзма на территории Российской империи распространение получили различные национальные стили, что отвечало потребностям укреплявшегося национального самосознания народов многонационального и многоконфессионального государства. Армяне, проживавшие в империи, тоже стали на путь возрождения своего национального стиля. Массовое строительство церквей в этих формах начинается с последней четверти XIX в. В статье рассмотрены этапы становления и распространения «армянского» национального стиля на территории России в период эклектики. На примере проектировавшихся и строившихся храмов Армянской Апостольской церкви показаны механизмы и пути развития этого стиля в границах методов эклектики, принятых в русской архитектуре того времени.
Ключевые слова: «армяно-византийский стиль», архитектура армянских церквей, «армянский» стиль, архитектура эпохи историзма, эклектика, О. Качазнуни, О. Каджазнуни
O.V. Baeva
REVIVAL OF THE ‘ARMENIAN’ STYLE IN THE RUSSIAN EMPIRE IN THE PERIOD OF ECLECTICISM. STEPS, DIRECTIONS, IDEAS
In the period of Historicism, various national styles became widespread on the territory of the Russian Empire, which met the needs of the strengthening national identity of the peoples of that multinational and multi-confessional state. The Armenians living in the empire also took the path of reviving their national style. The mass construction of churches in the forms of the ‘Armenian-Byzantine’ style was started in the last quarter of the 19th century. The article examines the stages of the formation and spread of the Armenian national style on the territory of Russia during the period of Eclecticism. On the example of the designed and built churches of the Armenian Apostolic Church, the mechanisms and ways of developing this style within the boundaries of the Eclectic methods adopted in Russian architecture of that time are shown.
Keywords: ‘Armenian-byzantine style’, architecture of Armenian churches, ‘Armenian’ style, architecture of the era of historicism, eclectic style, O. Kachaznuni, O. Kajaznuni
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.024
Текст полностью / Full text (pdf)
А.Ю. Казарян
ОСОБЕННОСТИ И ГЕНЕЗИС АРХИТЕКТУРЫ АРМЯНСКОЙ ЦЕРКВИ СЕЛА КРЫМ НА ДОНУ
Исследование особенностей архитектуры малоизученного памятника архитектуры донских армян - церкви Аменапркич (Всеспасителя) в селе Крым (Топты) 1895-1902 гг. - нацелено на представление памятника в архитектуре донских армян и в становлении армянского стиля Нового времени, а также на раскрытие генезиса композиции и декора этой постройки. Исследование привело к заключению о том, что, с одной стороны, типологически церковь Крыма является упрощенной моделью внутренней композиции собора Эчмиадзин, а внутренние формы купола являются интерпретацией купольных глав двух армянских церквей Кафы (Феодосии) в Крыму. С другой, фасадным убранством она проявляет наибольшее сходство с нахичеванской церковью Сурб Карапет. Заимствование редкой особенности оформления фасадов из чертежа альбома Д. И. Гримма роднит церковь в Крыме с этим памятником Нахичевани-на-Дону, свидетельствует о популярности этого альбома чертежей армянских и грузинских памятников. Очевидно, архитектор хорошо знал архитектуру Кафы и принял решение о воспроизведении подобной купольной главы в церкви рубежа XIX-XX вв. как знаковой формы, неоспоримо признанной поддержать своим присутствием воспоминание о жизни предков донских армян на Крымском полуострове и, возможно, о конкретном храме Кафы. Снаружи восьмигранный гладкий барабан диссонировал бы декорированным аркатурой нижним объемам и задаче, которую зодчий поставил перед собой в связи с ориентиром на другой образец. Таким образом, облики внешнего вида и интерьера церкви Аменапркич оказались разными и, похоже, преднамеренно разными. Контраст двух образов очевиден и, скорее, предназначен для создания внутри церкви атмосферы, максимально приближенной к традиционной в средневековом армянском храме.
Ключевые слова: Армянская церковная архитектура, Русская архитектура XIX века, византийский стиль, армянский стиль, Нахичевань-на-Дону, село Топты или Крым
A.Yu. Kazaryan
FEATURES AND ORIGIN OF THE ARCHITECTURE OF THE ARMENIAN CHURCH IN THE VILLAGE OF KRYM ON DON
He research of peculiarities of the architecture of a less-studied monument of architecture of Don Armenians, the church of Amenaprkich (All-Savior) in the village of Krym (Topty), 1895-1902, is aimed to its representation in the architecture of Don Armenians and in the shaping of the Armenian style of the Modern Time, as well as to the discovering the origin its plan and decoration. The study concludes, that, on the one hand, the typology of the church in Krym reflects the main part of the inner composition of the Ejmiatsin Cathedral, and internal forms of the dome interpret the domes of two Armenian churches of Kaffa (Feodosia) in the Crimea. On the other hand, its façade decoration has the most similarity to the Surb Karapet Church in Nakhichevan-on-Don. Borrowing a rare feature of the façade design of a drawing from the album by D. I. Grimm makes the church in Krym related to this monument of Nakhichevan-on-Don, testifies to the popularity of this album of drawings of Armenian and Georgian monuments. Undoubtedly, the architect was knowing the architecture of Kaffa and he have interpreted the domes of its churches as a significant shape, which should be supported the memory of Don Armenians on their predecessors’ life in the Crimean Peninsula and might be, just in Kaffa. From outside, eight-facet drum might dissonated with the blind arcade decoration of the bottom volume of the church, as well as with the goal of the architect to reflect the exterior of other Armenian church, Surb Karapet of Nakhichevan-on-Don. As a result, the interior and the exterior of Amenaprkich Church are different. This contrast doubtless related with the creation of the atmosphere of the interior, which was proximal to the traditional medieval Armenian church.
Keywords: Armenian church architecture, Russian architecture of the 19th century, Byzantine style, Armenian style, Nakhichevan-on-Don, Topti or Krym village
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.025
Текст полностью / Full text (pdf)
Р. Г. Мурадов
ХРАМ БАХАИ В АШХАБАДЕ И АРХИТЕКТУРНЫЙ ОРИЕНТАЛИЗМ
В Каджарском Иране (1795-1925) персидская архитектура с ее почти непрерывной многовековой историей испытала сильнейшее иноземное влияние, оказавшись под двойным давлением Великобритании и России. Эти тенденции усилились во второй половине XIX в. и привели к частичной модернизации иранской экономики и культуры, что, конечно же, отразилось в архитектуре. При сохранении старых образов в композиции зданий стали применяться новые строительные материалы и конструкции, а это в итоге изменило и плановые схемы, и объемные формы, и характер декора. Выразительный и совершенно уникальный пример такого рода - первый в мире храм бахаи, построенный в Ашхабаде по проекту русского военного инженера В. С. Волкова (1902 г.). Правда, он выступил скорее в роли исполнителя воли заказчика - Абдул-Баха, духовного главы религиозной общины. Свои храмы адепты этой религии, возникшей в Иране в XIX в. на почве шиитского ислама, называют Домами поклонения, или Машрик ул-Азкар (араб. «Место восхода хвалы Бога»). По канонам веры бахаи Дом поклонения должен иметь девять сторон, девять пролетов, девять колонн, девять входов и один купол, символизирующий единство всех религий, а также девять садов вокруг. Все эти условия были отражены в ашхабадском храме, но на первый взгляд его почти нельзя отличить от мусульманской мечети. Такой амбивалентный образ храма бахаи был, безусловно, более конвенциональным в той этнической среде, которая сложилась в Ашхабаде начала ХХ в. И формы, и декор этого здания кажутся «восточными», но в нем гораздо больше взято из арсенала выразительных средств западного классицизма и органично соединено с темами тюрко-персидского симбиоза. Вот почему, по мнению автора, ашхабадский храм бахаи является не столько развитием автохтонной традиции, сколько объектом ориентализма. Но идея этого храма, основанная на философии бахаи, отражает не западные концепции «Востока» и не азиатские пространственные структуры. Это идея будущего мироустройства, объединяющего так называемые Восток и Запад. И хотя она выражена в этом объекте еще очень консервативно, в своей сущности он стал предтечей интернациональной архитектуры ХХ в.
Ключевые слова: эклектика, историзм, Персия, Ашхабад, вера бахаи, пештак, эпиграфика
R.G. Muradov
THE BAHÁ'Í TEMPLE IN ASHGABAT AND ARCHITECTURAL ORIENTALISM
In the Qajars Iran (1795-1925), Persian architecture, with its almost continuous centuries-old history, experienced the strongest foreign influence, finding itself under the double pressure of Great Britain and Russia. Those trends intensified in the second half of the 19th century and led to a partial modernization of the Iranian economy and culture, which, of course, was reflected in the architecture. While preserving the old images, new building materials and structures started to be used in the composition of buildings, and that ultimately changed both the planning schemes, and volumetric forms, and the nature of the decor. A very expressive and completely unique example of this kind is the world's first Bahá'í temple, built in Ashgabat according to the project of the Russian military engineer V. S. Volkov (1902). True, he acted rather in the role of the executor of the will of the customer - Abdu'l-Bahá, the spiritual head of the religious community. The adherents of this religion, which arose in Iran in the 19th century on the basis of Shiite Islam, call their temples the Houses of Worship, or Mashrik ul-Azkar (Arabic: ‘the place of the rising of the praise of God’). According to the canons of the Bahá'í faith, the House of Worship should have 9 sides, 9 spans, 9 columns, 9 entrances and one dome, symbolizing the unity of all religions, as well as 9 gardens around. All those conditions were reflected in the Ashgabat temple, but, at the first glance, it is almost indistinguishable from a Muslim mosque. Such an ambivalent image of a Bahá'í temple was undoubtedly more conventional in the ethnic environment that developed in Ashgabat in the beginning of the 20th century. Both the forms and the décor of the building seem to be ‘Oriental’, but in it much more is taken from the arsenal of expressive means of Western Classicism and organically combined with the themes of the Turkic-Persian symbiosis. That is why, according to the author, the Ashgabat Bahá'í temple is not so much a development of an autochthonous tradition as an object of Orientalism. But the idea of this temple, based on the Bahá'í philosophy, does not reflect Western concepts of the ‘East’ or Asian spatial structures. This is the idea of a future world order uniting the so-called East and West. And, although it is still very conservatively expressed in this object, in its essence it became the forerunner of the international architecture of the 20th century.
Keywords: Eclecticism, Historicism, Persia, Ashgabat, Bahá'í faith, pishtaq, epigraphy
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.026
Текст полностью / Full text (pdf)
Х.С. Абасс
ТРАДИЦИОННЫЕ ПРИЕМЫ И НОВАЦИИ В КОНСТРУКТИВНОМ РЕШЕНИИ ЖИЛЫХ ЗДАНИЙ ДАМАСКА ПЕРИОДА ФРАНЦУЗСКОГО МАНДАТА
Архитектура Сирии, на территории которой на протяжении многих веков зарождались и исчезали десятки цивилизаций и государств, представляет собой сложное и самобытное явление. В архитектуре Дамаска первой половины XX в. переплелись многовековые традиции сирийского зодчества с новыми европейскими приемами конструктивно-технологического, функционально-планировочного и художественного решения зданий. Автором исследованы строительные материалы, применяемые в дамасской строительной практике, и методы их изготовления в период Французского мандата (1920-1946 гг.). Конструктивно-технические приемы строительства характеризуют Дамаск как связующее звено между Востоком и Западом. Традиционное жилище Дамаска сохраняло свои архитектурные и строительные элементы до середины XIX в. (период активного влияния Запада), в первую очередь это наблюдается в расширении города и в устройстве новых районов. В течение этого периода (1839-1854 гг.) действовали османские строительные нормы. Во время Французского мандата европейское влияние возросло и распространилось в области применяемых конструкций и строительных материалов. Был введен цемент, который производился на местных предприятиях, а также бетон и железные элементы, которые импортировались. Цель данной статьи - изучить и проанализировать традиционные методы и инновации в конструктивно-техническом решении жилых зданий Дамаска в период Французского мандата, определить характер влияния европейской архитектуры.
Ключевые слова: Дамаск, технологии, жилые дома, Французский мандат, европейская архитектура, строительные, строительные материалы
H.S. Abass
TRADITIONAL TECHNIQUES AND INNOVATIONS IN THE DESIGN OF RESIDENTIAL BUILDINGS IN DAMASCUS DURING THE FRENCH MANDATE
The architecture of Syria, on whose territory dozens of civilizations and states have arisen and died for many centuries, is a complex and distinctive phenomenon. In the architecture of Damascus in the first half of the 20th century, the centuries-old traditions of Syrian architecture were intertwined with new European methods of constructive-technological, functional-planning and artistic solutions of buildings for the country. The article examines the building materials used in Damascus building practices and the methods of their manufacture during the French Mandate (1920-1946) and also the article talks about constructive and technical construction methods, which characterized Damascus as a connecting link between East and West. Damascus' traditional dwelling retained its architectural and building elements until the mid-19th century, when Western influences began to emerge. First of all, this is clearly revealed in the expansion of the city, the organization of new districts. During this period (1839-1854) Ottoman building codes were in force. During the period of the French Mandate, European influence increased and spread also in the field of applied structures and building materials. Cement and concrete were introduced, which were produced in local enterprises, and iron elements, which were imported. The purpose of this article is to study and analyze traditional methods and innovations in the constructive and technical solution of residential buildings in Damascus during the period of the French Mandate, to determine the nature of the influence of European architecture.
Keywords: residential buildings, the French mandate, European architecture, construction technologies, construction material, Damascus
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.027
Текст полностью / Full text (pdf)
И.В. Белинцева
ОТТО ВАЛЬТЕР КУККУК — АРХИТЕКТОР ЭПОХИ МОДЕРНА (ВОСТОЧНАЯ ПРУССИЯ, СОВРЕМЕННАЯ КАЛИНИНГРАДСКАЯ ОБЛАСТЬ)
Статья посвящена кёнигсбергскому этапу (1904-1916 гг.) творчества немецкого архитектора О. В. Куккука. Берлинский архитектор, окончив столичную Техническую школу, восемь лет оставался ассистентом. В 1904 г. он приехал в Кёнигсберг (совр. Калининград), где получил признание. Диапазон художественных предпочтений мастера был довольно широк - от умеренного модерна до стилизаций в духе необарокко и неоклассицизма. В Восточной Пруссии (совр. Калининградская область) мастер построил такие значительные сооружения в стиле модерн, как лютеранский храм и здание Теплых ванн в Раушене (совр. Светлогорск). Сохранилось, хотя в измененном виде, необарочное здание курхауса в колонии вилл Георгенсвальде (совр. Отрадное). Пропагандируя вкус стиля начала XX в., автор издавал в 1911-1913 гг. журнал «Новое искусство в Старой Пруссии». В 1909 г. О. В. Куккук основал собственное архитектурное бюро и много строил в столице провинции. В 1910 г. в Кёнигсберге в стиле сдержанного неоклассицизма был возведен общинный дом прихода королевы Луизы. В 1911 г. на территории местного зоопарка появился Дом званых собраний в стиле рационалистического модерна, отреставрированный в начале XXI в. Построенный мастером в 1912 г. театр королевы Луизы существует до сих пор, скрытый за фасадом сталинского неоклассицизма. Важную часть творческой деятельности мастера составляло проектирование жилых домов - в диапазоне от небольших дешевых сельских домиков в пригороде Кёнигсберга Нойхаузен-Тиргартен (ныне Гурьевск), вплоть до капитальных вилл и многоэтажных домов в столице провинции. О. В. Куккук строил также промышленные сооружения, участвовал в восстановлении разрушенных во время боев Первой мировой войны городов Восточной Пруссии. Ничего неизвестно о деятельности архитектора до приезда в Кёнигсберг, не встречаются упоминания о нем и его работах межвоенного времени XX в.
Ключевые слова: архитектор О. В. Куккук, начало XX в, творческая биография, архитектурные предпочтения, общественные здания, архитектура жилых домов
I.V. Belintseva
OTTO WALTER KUCKUCK, AN ARCHITECT OF THE ART NOUVEAU ERA (EAST PRUSSIA, MODERN KALININGRAD REGION)
The article is devoted to the Koenigsberg period (1904-1916)of the work of the German architect O. W. Kuckuck. Graduating from the capital's Technical School, the Berlin architect has remained an assistant for eight years. In 1904, he came to Koenigsberg (modernKaliningrad, Russia), where he received recognition. The range of artistic preferences of the master was quite wide: from moderate Art Nouveau to stylizations in the spirit of neo-Baroque and Neoclassicism. In East Prussia (modern Kaliningrad Region), the master built such significant Art Nouveau structures as the Lutheran church and the building of Warm Baths in Rauschen (modern Svetlogorsk). Preserved, though in a modified form, is the neo-arched building of the Kurhaus in the villa colony of Georgenswalde (modern Otradnoe). Promoting the taste of the style of the early 20th century, in 1911-1913, the author published the magazine ‘New Art in Old Prussia’. In 1909, O. W. Kuckuck founded his own architectural bureau and built a lot in the provincial capital. In 1910, the community house of the parish of Queen Louise was built in Koenigsberg in the style of restrained Neoclassicism. In 1911, on the territory of the local zoo, there was a House of Soirees in the style of rationalistic Art Nouveau, restored in the early 21st century. Built by the master in 1912, the Queen Louise Theater still exists, hidden behind the façade of Stalinist Neoclassicism. An important part of the creative activity of the master was the design of residential buildings, ranging from small cheap rural houses in the suburb of Konigsberg Neuhausen-Tiergarten (modern Guryevsk), up to solid villas and multi-storey houses in the provincial capital. O. W. Kuckuck also built industrial structures, participated in the restoration of cities destroyed during the battles of the WWI in East Prussia. Nothing is known about the architect's activities before coming to Koenigsberg; there are no references to him and his works of the interwar period of the 20thcentury.
Keywords: architect O. W. Kuckuck, the beginning of the 20th century, creative biography, architectural preferences, public buildings, architecture of residential buildings
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.028
Текст полностью / Full text (pdf)
А.М. Иванова-Ильичева
ПРИНЦИПЫ «СТРУКТУРНОГО РАЦИОНАЛИЗМА» В ЕВРОПЕЙСКОЙ АРХИТЕКТУРЕ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XX ВЕКА
Автором проведен анализ эволюции принципов «структурного рационализма» в архитектуре первой половины XX в. на примере творчества представителей модерна, неоклассицизма, итальянского рационализма и раннего модернизма. На протяжении XIX столетия усиливается значение конструктивного каркаса в формировании архитектурно-художественного образа здания, что определило особенности «структурного рационализма»: признание ценности тектонической логики готической и классической архитектуры («готический» и «классический» рационализм); выявление конструктивной структуры в архитектурной форме, отказ от деталей, не имеющих конструктивного смысла (Ж.-Ж. Суффло, С. Дейли); «визуальная тектоничность» (Э. Трэйн); комбинированная конструктивная структура, художественное осмысление новых строительных материалов и конструкций («железная архитектура», О. Перре). Выявлены сложившиеся в архитектуре рубежа XIX-XX вв. основные принципы «структурного рационализма» и показано разнообразие их прочтения в творческих концепциях ведущих представителей архитектурных школ 1920-1940-х гг. (О. Перре, В. Гропиус, Ле Корбюзье, Мис ван дер Роэ и др.). Поиск новой эстетики модернизма требует полной независимости композиционно-художественных поисков как от исторических реминисценций, так и от выявления логики конструктивной основы. Неприемлемым кажется в этих условиях и еще одно достижение утилитарно-технического рационализма - определение архитектурной формы логикой конструкции и функционального назначения. В концепциях представителей модернизма на смену принципам «структурного рационализма» приходит идея освобождения архитектурной формы от несущего каркаса. Работы представителей итальянского рационализма, обратившегося к классическому наследию, отличающиеся сложным взаимодействием объема и структурного каркаса, наиболее отчетливо развивают традиции «структурного рационализма».
Ключевые слова: «структурный рационализм», модернизм, архитектура первой половины XX века, конструктивная структура
A.M. Ivanova-Ilicheva
PRINCIPLES OF «STRUCTURAL RATIONALISM» IN EUROPEAN ARCHITECTURE OF THE FIRST HALF OF THE 20TH CENTURY
The author analyzes the evolution of the principles of “structural rationalism” in the architecture of the first half of the XX century on the example of the creativity of representatives of modernity, neoclassicism, Italian rationalism and early modernism. Throughout the 19th century, the importance of the constructive structure in the formation of the artistic image of the building increased. The features of “structural rationalism” were identified: recognition of the value of the tectonic logic of gothic and classical architecture (“gothic” and “classical” rationalism); identification of a constructive structure in an architectural form, rejection of details that do not have a constructive meaning (J.-J. Soufflot, S. Daly); “visual tectonicity” (E. Train); combined constructive structure, artistic comprehension of new building materials and structures (“iron architecture”, O. Perret). The basic principles of “structural rationalism” that have developed in the architecture of the turn of the XIX-XX centuries are revealed. The diversity of their reading in the creative concepts of the leading representatives of the architectural schools of the 1920s-1940s was shown (O. Perret, V. Gropius, Le Corbusier, Mies van der Rohe and others). The search for a new aesthetics of modernism requires complete independence of compositional and artistic searches from historical reminiscences, as well as from the influence of a constructive structure. The architects of modernism abandoned many of the principles of utilitarian and technical rationalism - the definition of an architectural form by the logic of construction and functional purpose. In the concepts of the representatives of modernism, the principles of “structural rationalism” are replaced by the idea of freeing the architectural form from the supporting frame. The works of representatives of Italian rationalism, who turned to the classical heritage, are distinguished by a complex interaction of volume and structural framework. They develop the traditions of “structural rationalism” most clearly.
Keywords: “structural rationalism”, modernism, architecture of the first half of the 20th century, constructive structure
DOI 10.25995/NIITIAG.2021.16.1.029